Выдержит ли Евросоюз испытание беженцами

Европа утопает в беженцах с Ближнего Востока и Африки, однако выводов из этой ситуации не делает. Хотя сейчас, наверное, и не до выводов: Евросоюз оказался не готов к такому потоку беженцев.

Что спасет Европу в этой ситуации? Стена, отмена шенгена или переосмысление своей политики? На эти вопросы в эфире Pravda.Ru отвечает политолог Владимир Зорин.

— Владимир Юрьевич, cамая главная тема последних недель и месяцев заключается в том, что в Европе началась паника по поводу огромного потока беженцев с Ближнего Востока. Прогнозируется 500 тысяч беженцев в этом году. Владимир Юрьевич, как вы считаете, с чем же связана такая паника в Европе, чего они испугались? Что они не смогут их "переварить"?

— Вы назвали, наверное, минимальною цифру, потому что в прошлом году за статусом беженца обратилось около 620 тысяч человек по всей Европе, а в одной Германии за первое полугодие — более 200 тысяч человек сейчас обратились.

И тут надо понимать, что в Европе разная политика и разный подсчет. Статус "беженец" и "мигрант" — это разные вещи. Мы когда говорим о беженцах, мы не имеем в виду мигрантов, поэтому если вспомнить еще и мигрантов трудовых, гастарбайтеров, и плюс беженцы, о которых мы сейчас говорим, то цифра более внушительная. Я слышал, что два миллиона.

В этом смысле очень серьезная проблема — во-первых, это деньги. Беженцу выделяются определенные средства ежедневно на содержание, на условия для жизни, и средства по западным меркам совсем немаленькие. Но, на самом деле, ситуация тревожная еще и в том смысле слова, что Европа до этого с таким объемом беженцев не сталкивалась.

Был "плохой" Муаммар Каддафи, который из Ливии сделал заслон для нелегальных мигрантов, очень сильно фильтровал, оседали они там и потом распределялись по африканскому континенту, и лишь немногие добирались до Европы. Многое изменилось.

Сегодня в странах Ближнего Востока никто не занимается ни регулированием, ни попытками как-то направить эти потоки, и поэтому все идет очень стихийно. Вот эта стихийность и пугает Европу, потому что это непрогнозируемые, неконтролируемые вещи, ну и большие денежные расходы.

Есть тоже разные цифры. По Германии считали, что с начала 2000-х годов до нынешнего, если нынешний год будет развиваться, как развивается, речь идет о десятках миллиардов долларов.

— Владимир Юрьевич, речь идет о том, чтобы этих людей накормить, обустроить, поселить, обеспечить медицинским обслуживанием?

— Да, конечно, он должен быть размещен. Понимаете, какая ситуация, беженец по меркам ООН и в европейской практике — это человек, который временно приехал на данную территорию по каким-то причинам, самым разным, и мечтает, как только там ситуация улучшится, вернуться. То есть никаких программ в отношении беженцев — адаптации, интеграции и прочих, о которых мы сейчас как-то привыкли говорить, не планируется и не заложено в самом механизме.

Вот смотрите, кто такие беженцы? Это люди, которые, может быть, два месяца или две недели назад находились по разные стороны баррикад, по разные стороны линии фронта. Они все с разным вероисповеданием, с разной национальностью, с разными языками. И все это единым потоком движется, и ясно, что обстановка там очень криминогенная, очень опасная, даже с точки зрения межнациональных, межэтнических, межконфессиональных конфликтов среди людей, среди этих беженцев.

Поэтому все страны, которые являются меккой вожделенной для беженцев, находятся под ударом, если так можно выразиться. Их можно выделить, стран пять или шесть, наверное, — Германия, Франция, Италия, Венгрия сюда попадают, то есть северные страны. Беженцы все стремятся быстрее с юга Европы уехать на север. И Европа просто оказалась к этому не готова.

— Кроме того, от голодных людей очень сложно ждать деликатности и уважения к чужой культуре.

— Да, и потом образования не хватает у многих. Я вспоминаю, что когда 10-15 лет назад доводилось бывать по служебным делам в Европе, даже было модно одно время и во Франции, и в Германии, чтобы жена была экзотической — откуда-то или из Центральной Азии, или из арабских стран, или из латиноамериканских. Это даже в обществе считалось хорошим тоном. Сейчас ситуация изменилась кардинально.

— Я разговаривала с человеком из Бангладеш, и он сказал, мы очень терпимы к христианам, мы очень их любим, уважаем и ценим их религию. Сколько у вас христиан? Он сказал, что порядка 3-5 процентов. Я говорю, если бы у вас было 35 процентов христиан, то вы были бы гораздо менее терпимы к этой публике.

— Может быть, да, но дело, конечно, не только в процентах, хотя и они играют роль. Я еще хотел бы отметить один момент вот во всей этой ситуации. Ведь сейчас серьезная опасность, которую все больше и больше осознает мировое сообщество, - это ИГИЛ.

Когда Европа желает, она устанавливает без всяких границ железный занавес: попробуйте из России поехать в Европу без визы, у вас не получится, это же относится ко всем странам, которые сейчас находятся под таким прессингом.

А с беженцами как-то все не получается... А может быть, есть и такой замысел: вот вы видите, сколько сюда к нам хлынуло народу, как они испортили нам жизнь, не пора ли нам самим ввязаться в эту ситуацию, послать наших ребят туда, чтобы они навели порядок на Ближнем Востоке?

— Тут ведь еще какая проблема у Евросоюза — отсутствие границ внутри Евросоюза.

— Так вот о чем и речь. Европа начиналась с лозунгов "мир, Европа без границ", а сейчас не просто границы — стены воздвигаются, стены.

— Венгрия только что построила стену, закончили.

— Но это не спасает. В Мексике, Америке регулярно обнаруживаются тоннели целые, по которым люди толпами переселяются в США.

— Интересно, что во всех остальных вопросах, не связанных с беженцами, все страны Евросоюза слушались и маршировали туда, куда им велела маршировать Германия.
В данном случае мы видим, что то одна страна говорит, что не согласна, то другая. Даже Латвия выступила, это совершенно фашистское заявление, что нужно выселить 650 тысяч русских из Латвии и они за это готовы взять 7,5 тысяч беженцев.
Это можно рассматривать как совершенно несерьезные вещи, тем не менее мы видим постоянное противостояние, и есть прогнозы, что это может быть очень серьезным испытанием для единства Европы.

— Абсолютно. Но под ударом шенген. Я не представляю себе, как теперь дальше будет вестись политика в отношении шенгена. Это очень серьезно. И единство Европы, конечно.
Я думаю, что материально Европа, Германия, Франция как-то могут выйти из положения, но только если эскалация войны завершится. А пока этого не видно.
Пока нет конкретной борьбы против ИГИЛ, пока идет игра вокруг Сирии, пока там есть различные влияния, я думаю, что эффективной борьбы не получится. Я не думаю, что в 2015 году будет достигнута высшая точка и дальше пойдет спад.

— Если говорить о доступе беженцев в Евросоюз, то с чисто технической точки зрения, наверное, дешевле потратить деньги на то, чтобы остановить их на границе, нежели потом изыскивать деньги для того, чтобы кормить и лечить этих людей? Что Европа может предпринять, чтобы остановить такой поток беженцев?

— Мы сейчас все-таки говорим о следствии. Давайте скажем о причине. Причина — это не подливать керосина, нефти и всяких горячих жидкостей в тот конфликт, который сегодня развивается на Ближнем Востоке.
Вот это — первопричина. Если бы не было этого, если бы не было этой недальновидной политики, которую проводили на Ближнем Востоке, прежде всего, конечно, Соединенные Штаты Америки и европейские государства, то, конечно, они бы такой ситуации у себя не имели, это безусловно.

Поэтому вопрос номер один — это погасить конфликт и разобраться с тем, что там происходит. Нужно договариваться о единой политике, нужно определить квоты по странам, жестко их выдерживать.

— Давайте поговорим поподробнее о России. Стен у нас нет, как мы можем избежать этого потока, который доберется и до нас?

— Вся наша линия и вся наша миграционная политика формулируется концепцией миграционной политики, утвержденной в 2012 году. Летом ее утвердил президент, разработала миграционная служба, специалисты, и там с точки зрения миграционной политики цели поставлены очень ясные.
Они состоят в том, чтобы миграция у нас была регулируемая, чтобы в нашу страну приезжали люди, которые бы способствовали развитию нашей экономики, что пути решения этих задач состоят в двусторонних договоренностях, но, кроме того, нельзя забывать, что у нас Евразийский союз формируется. Здесь особые условия.

И следующая цель — обеспечить национальную безопасность государства, не нанося ущерб нашему рынку труда. И эта модель, которую мы в 2012 году взяли за основу миграционной политики, работает, и не стоит ни задачи, ни потребности, ни условий, чтобы ее пересматривать, чего нельзя сказать о Европе.

Они сейчас стоят перед необходимостью полной ревизии всей своей политики, которую они осуществляли в отношении миграции, в отношении трудовой миграции, в отношении перемещения внутри границ.

Идёт загрузка...

Оставить комментарий
Ваше имя
Комментарий: *
Введите символы:: * Обновить